Я сдаюсь. У тебя работа, собака,
мальчик с его лицом,
Которому я когда-то так и не стал
отцом.
У тебя дела. Скоро в отпуск. Опять
на восемь недель в Париж. Но ты звонишь ночами и на выдохе
говоришь, Что моим уже не пахнет ворот
свитера табаком,
Что собака руку в кровь тебе
порезала поводком.
Что развод и выйдет боком и может
статься, что разорит. Ну а он тебя не бьет, не боготворит. Просто как-то стерлось, свыклось,
умялось в рамки, пришло к нулю.
Ты привыкла ко счету в банке, да и к
рулю.
И делить квартиры, тревожить сына
не хватит сил. И ты два месяца не звонила, как я
просил. Но в початой пачке в твоем кармане
опять лежала моя одна.
В квартире пахнет вином, Парижем,
и видно улицу из окна.
И ты скучала, и привезла мне
брелоки – башенки для ключей, Флакон парфюма, ремень и
множество мелочей… И я сдаюсь. Ну куда там разум, моя
война и моя броня?
Твой сын, собака, с корицей булки
на завтрак – это не для меня.
И ты смеешься, и обещаешь, что
постараешься не скучать. И я сдаюсь. Только ты опять мне
звонишь ночами, чтоб помолчать.

• 
• 
•